Maxim Goryunov не дает переписать историю. Итак, садитесь поудобней и слушайте, как все было на самом деле...

на самом деле было так – осенью 1932–го украинцы сговорились между собой, собрали весь хлеб, какой у них был, погрузил в вагоны и отправили в москву. русские люди, конечно, перепугались:
– зачем вы, украинцы, шлёте нам весь свой хлеб? что вы будете кушать?
а украинцы им и отвечают с ненавистью в голосе:
– мы вас так не любим, кацапы, что хотим отослать в москву весь наш хлеб, а сами умрём от голода вам назло. чтобы вас совесть мучила.
русские люди приуныли и заплакали.
сталин с берией, услышав о голоде, тайно приехали в полтаву кормить украинских детей манной кашей с изюмом, а злые украинцы закидали их камнями и побили палками
– не дадим кормить наших детей, москали проклятые!
посмотрев на украинцев, чеченцы в одну ночь снялись с места, сели в товарные поезда и поехали в степи казахстана. русские люди бегут по путям, с пирогами и бочками клюквенного морса, предлагают отведать, кричат:
– чеченцы, миленькие, куда вы? там же холодно и нечего кушать.
а чеченцы в ответ:
– ненавидим вас, кяферы! хотим умереть от холода, чтобы совесть вас мучила и чтобы вы всегда унылые были и водку пили стаканами.
и уехали. и умерли.
русским людям совсем житья нет на этой земле. от горя они пьют, не закусывая. совесть душу точит, хоть вешайся. потом поволжские немцы вдруг тоже в среднюю азию потянулись.
– вы–то куда, родные? неужели тоже хотите умереть ради нашей тоски? она ведь и без того совсем чёрная...
– ещё как хотим! – сказали немцы. и умерли.
за немцами засобирались крымские татары.
их русские люди уже и не спрашивали. сразу ясно – хотят отяготить своей смертью русскую совесть.
сидят, значит, русские на завалинке у кремля, унывают. тяжесть в груди такая, что слова сказать нельзя. так им плохо.
тут от храма василия блаженного к ним подходит чукча, кидает к ногами соболиные шкурки, достаёт из кармана бутылку водки и с горла её хлещет. русские люди за голову схватились:
– не пей, чукча! сопьёшься! и шкурки забери жене на шубу.
– нееет – чукча с презрением смотрит на русских – шкурки отдам вам, сам сопьюсь, вымру, как мамонт, буду являться вам во сне и мучить.

тысячи лет русских окружают отвратительные, подлые народы, которые думают только об одном – как бы пострашнее умереть, чтобы русским хуже было. поэтому нет жизни русскому человеку.
только боль, тоска и достоевский.