Уве Зеелер: «Футбол для меня- прекраснейшая из профессий!»

Пан Зеелер: с 1946 года, задолго до того, как Немецкий Футбольный Союз решил основать Бундеслигу, Вы уже играли за гамбургскую молодежь. Что значил для Вас и Вашей семьи футбол, в то время, когда Германия находилась в развалинах?
У нас была, по настоящему, спортивная фамилия. Мой отец, Ервин, был очень хорошим футболистом. В Спроте рабочих он стал таковым и с 1935 года носил футболку ХСФау (Гамбург). Я начал играть, как только научился ходить. Мой брат Дитер, тоже играл за Гамбург, старше меня на 5 лет, всегда брал меня с собой на игры. Моя сестра играл в гандбол, моя мать была, также гандболисткой, к тому же, еще, плавчихой. Вот, в такой спротвиной семье, я вырос. У моих родителей ничего особо не было, но они дали нам очень много всего, не смотря на тяжелое время. Во время войны, детьми, мы играли в футбол везде, где возможно. Благодаря связям моего отца, у нас всегда находился футбольный мяч. Эти мячи, правда, походили больше на Пасхальные яйца. В мокрую погоду они полностью пропитывались водой. Но, нам было не обязательно, чтобы мяч был круглым, главное- было что от, по чему можно было ударить ногой. Вздутия камеры, мы латали, а потом, это место шнуровали и вконце, весь мяч был покрыт шнуровкой так, что следы от нее, легко было узнать на лбу.
Еще хуже обстояло дело с обувью, которую можно было достать только по справке. Но и, в этом случае, моему отцу удавалось ухитриться достать что нибудь, в то врмея, как я, всю мою обувь, умудрялся разбивать вдребезги. Для нас, пацанов, было главным, что мы могли играть. Самы страшным наказанием было, когда мне не разрешали выходить на улицу.

Больших зароботков, даже у таких звезд, как Вы, тогда не существовало. Не смотря на это, Вы с удовольствием вспоминаете, те времена. Почему?
Мне повезло, что после войны все было отстроено по новому. Тогдашний шеф ХСФау, Гюнтер Мальманн, учил нас не только футболу, но и тому, как мы должны себя вести вне футбола. Он являлся для нас другом-отцом. Мальманн обладал большим футбольным опытом. Он четко видел, кто на какой ступени развития находится. Мы все были из Гамбурга, говорили одним языком. Скромность наодилась ма первом месте. Никому не приходило в голову хвастаться перед другими. Это был простой социум, потому что футбол, это, всего навсего командная игра. Мы вместе отмечали праздники и играли турниры. Когда мы ехали на велосипеде на тренировку, то встречались в определенном месте, потому что все жили в разных районах, проезжать приходилось до 20 км туда и назад. Такие вещи сплачивают. Футбол, для меня, прекраснейшая из профессий, которая оплачивается самым лучшим образом. Можно находится целый день на свежем воздухе, отдаваясь любимому делу. Но полтора часа, надо выкладываться по полной. Это надо требовать от игрока, заробатывающего больше деньги.

В Вашей книге «Спасибо, Футбол», Вы рассказываете, что Зепп Хербергер с образованием Бундеслиги воплотил свою мечту в реальность. Почему? Что изменилось?
Хербергеру, до 1963 года, приходилось подыскивать игроков из разных региональных лиг. Мы же, зарабатывали 320 марок в качестве компенсации на затраты. При этом, нам приходилось совмещать основную работу с тренировками. Но Хербергер желал профессиональных футболиствов, таких, как в Англии или Испании. С введением Бундеслиги футбол стал для нас профессиональным. Но, оплата оставалась, по прежнему, очень скромной. Никто не мог нормально на нее существовать. Я, как игрок сборной, получал 1250 марок без вычета налогов. О содержании семьи, не было и речи. Поэтому, я не мог отказаться от предыдущей работы. Только, с заключением, в последующем, договора с Адидас, позволило мне, от этого, отказаться и откладывать, также, не пенсию, но, за других игроков, платил клуб социальные отчисления. Разрешение договариваться о своей зарплате с клубами пришло позже.

В сезоне 1963/64 Гамбург, будучи фаворитом, занял только шестое место. А Вы, стали победителем гонки бомбардиров. Какие воспоминания, у Вас, о первом сезоне?
Если бы мы, сейчас, заняли 6 место, то радовались бы. Но, тогда мы были лидерами региональной лиги и, этого, было мало.
Гамбург участвовал в первых сезонах в БЛ «по любительски». Мы не понимали, что теперь в игру ваступили новые механизмы. Поэтому, у нас, по началу, была средненькая команда. Мы говорили: хорошо, мы тоже пригласим парочку хороших игроков, но мы, как футболисты, об этом, конечно, не могли позаботиться. Поэтому, клуб проспал первые годы в БЛ. Это было типично по ганзеатски.

Вы были известны своей игрой головой, ударами с разворота и через себя. Чем отличается техника 60хх от нынешней?
Все это надо уметь. Я умел, но тем не менее, очень кропотливо, «у маятника», над этим трудился. Я исейчас придерживаюсь мнения, что «маятник»- это необходимая тренировка, также для тайминга для прыжка. До тренировки, я пробивал до 100 раз головой.
Сейчас играются другие системы. Только, если футбол усложнить, лучше он, от этого, не станет. Хербергер, как то сказал: Ребята, если вы сможете играть в простой футбол, вы будете мирового класса! Но, это очень и очень, не просто!
Он имел ввиду, точную игру, чтобы партнеры могли находиться в русле игры.

Вы ненавидели проигрывать. Не хватает сегодняшним футболистам боевого духа?
Я сходил с ума после поражений. Раздевалка трещала по швам, если моя команда проигрывала. Плохо играть возможно, но сражаться надо до последней секунды. Матч заканчивается с финальным свистком. С таким подходом, мы перевенули не одну игру с ног на голову. Нельзя выигрывать постоянно, бывают и «черные дни». Но: нынешние футболисты зарабатывают столько денег, что они не должны давать слабинку. Пока они защищают честь клуба, они должны за него умирать на поле. Это, по моему пониманию, профессионалльный футбол.
И сейчас немало игроков обладающих желанием играть и боевым духом. Но, для хорошей игры, нужены еще и хорошие кондиции. Посмотрите на Дортмунд: как только они начинают медленнее перемещаться, игра ломается.
Когда я видел ворота, я точно знал, что мне делать. Или «Босс» Ран. Когда, перде ним , были ворота, он шел на них! Это была его сильная сторона. Он был игроком мирового класса, потому что мог сам решить исход игры и обладал огромной волей забить гол.

В начале 60хх, Вас считали лучшим форвардом Европы, такие клубы, как Милан, предлагали за Вас, рекордные трансгерные суммы, но Вы остались в Гамбурге. Как Вы думаете сейчас: это было правильное решение?
Я ни в чем не раскаиваюсь и думаю, что поступил правильно. В то время, я зарабатывал немного и, по идее, должен был перебраться на Аппенины. У меня было много предложений. Интер был единственной командой, с которой я вел переговоры, так как, на тот момент, этото клуб был Non- Plus- Ultra. Играть там было очень заманчиво. После трех дней переговоров, я отказался, не смотря на то, что финансовое предложение, все время повышалось. Для меня это было решением моего внутреннего голоса и желанием обеспечить старость. Последнее, стало возможно, благодаря контракту с Адидас, как продавец марки и ее репрезентант. Дополнительно к футблу, я за год, проезжал порядка 60.000 км, потому что моя «территория» пролегала до Касселя. По дороге я тренировался. Вообщем, я выбрал более сложную дорогу. Мой отец говорил: деньги, это не все, больше, чем один стэйк, ты за день, не съешь.

Сейчас, Вы бы не нашли игрока, отклонившего такое предложение. Измнолось ли сейчас отношение футболистов к своим клубам, как и вообщем?
Да. Не возможно проводить параллели с тем временем. Футбол стал становился более коммереческим. Сейчас это, только коммерция. Футбол перестал быть игрой, а стал событием, отдельны миром. Благодаря новым стадионам, также, это стало возможным.

Не смотря на повреждение ахилла в 1965, Вы воворемя были в строю к ЧМ 66 года и добрались до финала. Что Вы думаете о нем?
Мы играли в хороший футбол. Что англичане не забили гол, знают все. Я, по случаю, также находился тогда в своей штрафной. Я припоминаю, что Англия, на тото момент, также была высокалссной командой. Достойный чемпион. Только: рефери указал на угловой. И на таком турнире, надо принимать фактически решения, а не менять их и, вдруг, засчитывать мяч, потому что боковой судья, который толком ничего не видел, принимает другие решение. Это было больно. НО, это футбол и надо было жить дальше. Всем известно знаменитое фото, когда я покидал поле, погрузившись в свои мысли. О чем я думал? Меня часто об этом спрашивают. Мой ответ: я размышлял над следующим чемпионато мира. После такого турнира, игрок опусташен. Мы играли каждые три дня. Сейчас паузы 4-5 дней.

Что думаете о звании «наш Уве». Нравится оно Вам?
Я тот, кто есть. И хочу им остаться. Я абслоютно нормальный. И хочу им остаться. Мне нравится это прозвище, полученное от болельщиков. Мне кажестя, человек не должен себя радикально менять.

Каков, у Вас, контакт с другими почетными капитанами сборной?
У нас, всегда были добрые отношения. Фритц Вальтер был моим близким другом, я с ним ифрал на ЧМ 58. Как опытный игрок он мне очень помог. Так мы понимали тогда командную игру: брать молодых футболистов под свое крыло. Встречаемся мы редко, перед играми сборной и напоминаем, при этом, клуб заговорщиков.

Кого бы Вы назвали футболистом всех времен и народов?
Фритц Вальтер, Пушкаш, ди Стефано, Месси, Пеле, Бекенбауэр. Прежде всего, игроков, остававшихся верными себе. Марадона, также, был игроков мирового класса, но Пеле остается для меня самым-самым: он мог все!

ДФБ приглашает Вас на все финальные части ЧЕ и ЧМ?
Да, я являюсь представителем делегации и сам решаю, сколько находиться на турнире.

Что, Вам, не удалось совершить в Вашей карьере?
Пожалуй, все. Я всем доволен. Сегодня, я бы получил 5 летний контракт был бы обеспечен. Хотя, еще бы, я с удовольствием выиграл ЧМ.

Чем Вы занимаетесь вне футбола?
Меня часто спрашивают, почему я себя так серьезно принимаю участие в социальных проэктах. Это, у меня, от родителей. Отец говорил: надо помогать, любыми способами. К моему 60летию, мои друзья и жена настояли, чтобы я создал собственный фонд и видел, куда уходят проэктные деньги. После этого, мой фонд стал очень успешно работать. Если, кому то повезло, находиться на солнечной стороне жизни, то надо постараться помочь и другим ощутить это. Иногда, возможно за небольшие деньги оказать большую помощь. Если я поличаю письмо от матери, пишущей, что с моей помощью, она может оставаться со своим смертельно быольным ребенком, то такое письмо делает меня счастливым.

Museumsmagazin, Bonn

Перевод мой. Прав никаких.