Дети Чугунных Богов (1993)

На премьере этого фильма его сценаристы, гениальные Пётр Луцик и Алексей Саморядов от разочарования напились. Саморядов до этого был в "завязке", из чего следует, что в его глупой, преждевременной смерти есть доля вины Томаша Тота. Причины столь тотального неприятия были следующими: "Понимаете, мы не стремились к тому, чтобы наши персонажи были идиотами. Они нормальные люди, у них есть жены, дети, они умеют радоваться и страдать. А здесь получились монстры, которые могут убивать детей и творить черт знает что... '.

С одной стороны, они явно уловили подлинный настрой режиссёра, следующий русский фильм Тота, "Наташа/Natasa", реально показывает Россию неким экзотическим террариумом. С другой стороны, неподготовленный зритель этого совсем не замечает, фильм вовсе не выглядит чернухой. Скорее наоборот, уже начальные кадры с панорамой сверху грандиозного завода под гипнотическую музыку Юрия Орлова из замечательной группы "Николай Коперник" настраивает на романтический лад. Столь романтический, что многие воспринимают его как продолжение тенденции советского кино к воспеванию труда. На мой взгляд, это не совсем так, а точнее совсем не так. В раннем советском кино, как в авангарде (мой любимый пример - гениальный "Энтузиазм. Симфония Донбаса"(imdb) Вертова) так и в соцреализме (мой самый нелюбимый пример - талантливый но лицемерный "Светлый Путь"(imdb) Александрова) концепция труда едина. Труд - это процесс преобразования природы, в том числе и природы самого трудящегося. Инициатический, в прямом смысле. Что интересно, в работах самого Маркса столь романтическая трактовка труда, каким он должен быть, сочеталась с более чем реалистичным пониманием реального труда, включая блестящую фразу: "Так как рабочий большую часть своей жизни отдает процессу производства, то условия процесса производства являются в значительной мере также и условиями его активного жизненного процесса, его условиями жизни", которую вполне можно отнести к рассматриваемому фильму. В дальнейшем ортодоксальный марксизм сконцентрировался в основном на пафосе и воспевании трудового героизма, что, если говорить цинично, вполне можно считать методом выкачивания прибавочной стоимости на коллективной основе. Неортодоксальные левые, в свою очередь, отличились на поприще демонизации труда и проповеди радикальной лени. Иногда очень любопытной, к примеру Рауль Ванегейм заметил аналогию между идеологией труда и традицией человеческих жертвоприношений. Тем не менее, мой личный опыт рабочего, в том числе фабричного рабочего резонирует скорее с правым анализом, конкретно с наиболее рациональной, аналитической частью книги Эрнеста Юнгера "Рабочий. Господство и Гештальт'. Разумеется с поправкой на экстремальность его опыта и соответственно радикальности выводов о будущем. Кстати, Эвола потом старательно доказывал, что Юнгер под "работой" имеет в виду не свойственный "низшим кастам" труд, а свойственный "высшим кастам" долг, что весьма много объясняет в психологии самого Эволы.

Извиняюсь за столь пространное отступление, для меня оно имеет прямое отношение к рассматриваемому фильму. Дело в том, что "Дети Чугунных Богов" оказались единственным известным мне произведением искусства, в котором действительно удачно передано реальное ощущение от жизни в заводском пространстве. Можно было бы написать целое эссе на основе образного ряда фильма и сравнить его с перечисленными философско-политическими системами. Но я не Жиль Делёз. Поэтому буду относительно краток.

Образ завода в этом фильме не имеет ничего общего с социалистическим пафосом преобразования природы. Завод и есть природа. Противопоставление старого и нового отсутствует, потому что формально "новое" старо. Завод - область архаики, он больше похож не на Донбас Вертова а на горы из ранних фильмов Фанка и Рифеншталь. Пространство мифа. Отсюда та легкость, с которой былинные, сказочные элементы сценария сочетаются с индустриальным местом действия. Другой пример - эпизод с башкирами, в котором, снова, очевидно отсутствие привычного противопоставления "цивилизации" в виде завода "традиционному обществу". Рабочие, формально представляющие в степи современное общество, на деле ведут себя как нормальные варвары. Главный герой ворует баранов у соседей кочевников, грабит проезжающие поезда и в конце фильма идёт на смертельный бой с представителем столь же цивилизованных шахтёров за честь завода и приз в 10 литров спирта. Фильм из себя представляет чисто архетипическую историю молодого бойца, который готовится к первому настоящему бою, иррациональному, но важному для общества, в котором он живёт.
Тема кулачного боя и психологии бойца явно интересовала Луцика и Саморядова, их нереализованный сценарий "Анна", написанный по заказу Пугачёвой, построен вокруг боёв без правил. Хорошо, что тот фильм не был снят, сценарий чудовищно коньюктурен. Но бои прописаны хорошо. В "Дети Чугунных Богов" бой сделан неплохо, но Тот, как режиссер скорее арт-хаусного толка, явно не вытянул жанровый потенциал истории. Возможно это тоже послужило поводом к столь негативной реакции сценаристов на фильм. На самом деле очень хорошее кино. Лучший фильм из числа снятых по сценариям Луцика и Саморядова и не понравившихся им самим. (с)

хорошо
годно
не все зрозумів але так навіть цікавіше!
шкода Смуз зник. він таке любить