Женщина снова встала с постели и заговорила. Полковник
почувствовал ее дыхание, пропитанное запахом лекарственных
трав.
-- Ее не купят.
-- Посмотрим, -- сказал полковник мягким, спокойным
голосом. -- Сейчас спи. Если завтра ничего не продадим, тогда и
подумаем, что еще можно сделать.
Он пытался не закрывать глаз, но сон сломил его. Полковник
провалился в забытье, где нет ни времени, ни пространства и где
слова его жены приобретали иной смысл. Но через минуту
почувствовал, что она трясет его за плечи.
-- Ответь же мне!
Полковник не знал, услышал он эти слова во сне или наяву.
Светало. В окне ясно обозначилась светлая зелень воскресного
утра. У полковника начинался жар, веки горели, лишь с большим
трудом он собрался с мыслями.
-- Что мы станем делать, если не сможем продать ничего? --
не унималась женщина.
-- Тогда уже будет двадцатое января, -- сказал полковник,
окончательно проснувшись. -- Двадцать процентов выплачивают в
тот же день.
-- Если петух победит, -- сказала женщина. -- А если нет?
Тебе не приходило в голову, что его могут побить?
-- Нашего петуха не могут побить.
-- А вдруг побьют?
-- Остается еще сорок пять дней, -- сказал полковник. --
Зачем думать об этом сейчас?
Женщина пришла в отчаяние.
-- А что мы будем есть все это время? -- Она схватила его
за ворот рубашки и с силой тряхнула. -- Скажи, что мы будем
есть?
Полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет --
ровно семьдесят пять лет, минута в минуту, -- чтобы дожить до
этого мгновения. И он почувствовал себя непобедимым, когда
четко и ясно ответил:
-- Дерьмо.