11-я ракетка мира украинка Элина Свитолина преодолела барьер третьего раунда грунтового турнира WTA Premier 5 в Риме.

В Рим Элина Свитолина приехала с показателем в 26 побед при шести поражениях за сезон, получив восьмой номер при посеве. Ее второй соперницей после победы над француженкой Ализе Корне была Мона Бартель из Германии.

Немка сумела одержать победу в первом сете, однако в дальнейшем доминирование Свитолиной не вызывало сомнений, в результате чего украинка выиграла 12 геймов подряд и оформила итоговую победу - 3:6, 6:0, 6:0. В четвертьфинале оппоненткой Элины будет победительница противостояния швейцарки Тимеи Бачински и чешки Каролины Плишковой.

Еще одна украинка Катерина Бондаренко вместе с чешкой Катериной Синяковой пробилась в четвертьфинал парного разряда, обыграв во втором раунде сербско-немецкий дуэт Елена Янкович/Андреа Петкович - 7:5, 7:5.

Опубликовано: 30 янв. 2016 г.
Тече річка Тиса, в ній москальська кров.
Москалів ми били, будем бити знов.

Опубликовано: 17 янв. 2013 г.
Марш до бою! Нас вже до ями на смерть привели..Раз, два до бою! (ті, хто ще не в ямі і усвідомлюють, хоч в якійсь мірі, критичність ситуації народу). Виконання: Хорея козацька та Тарас Компаніченко (м. Київ). By "Khoreya kozatska" and Taras Kompanichenko, Kyiv, Ukraine.

За останні 15 років кількість україномовнго населення скоротилась на 7 відсотків. Усі українські силові структури (СБУ, МВС, МО) в московських руках (українським СБУ керує уродженець Росії і російський військовозобовязаний). Українська економіка в руках російських кримінальних структур. За захист української мови на майдані саджають в тюрму. Держава в руїні, народ на межі голоду і соціальної катастрофи...Зупинимо московських бандитів, повалимо ідол антихриста лєніна в Києві, не ввідаймо владу в країні нахабним північним інородцям! Не допустимо аби мільйони українців шукали хліба закордоном і просилися в наймити в Португаліях а інородці Ахмєтови, Чєчєтови і Азарови упивалися грішми і владою на твоїй землі!

Сенат Канади ратифікував угоду про вільну торгівлю з Україною, - посол Шевченко

Для друзей онли.
Грустные у меня эти два дня.
4 последних года была членом маленького "Политклуба" в скайпе. Обсуждали новости, делились размышлениями, ну, такое. Ну вот вчера нашла коса на камень. Ребята там связаны с хостингами, поэтому крайне против блокировок, "Мы идем по пути Мордора", "Клиенты толпой валят на запад", "знакомые провайдеры жалуются на угрозы от СБУ в случае отказа блокировок", "это противоречит Конституции и закону о телекоммуникациях", "никогда больше не проголосую за Порошенко", в общем, я там была в абсолютном меньшинстве.
На фразе одного из "какая же у нас война, если мы торгуем с агрессором", я сдалась и ушла.
Но один из них был моим давним другом, и в скайпе был отдельно. Он не успокоился, и хотя я предупредила, что меня бесполезно вынуждать изменить позицию, но он продолжал. Ну, сегодня я тоже сдалась и отправила и его в бан. Не знаю, зачем ему понадобилось на меня давить, вообще-то, это всегда плохо заканчивается. Давлению я сопротивляюсь ожесточённо, как берсерк.
А еще я вчера "заморозила" одно свое давнее увлечение. Это был мой первый собственный сайтик, очень-очень узкотематический, но на нем была сконцентрирована самая полная информация в интернете по этой темочке. Я его создавала сама, сама прокачивала и развивала, так каждая буковка была мной вылизана, был когда-то живой и интересный форум, много статей и, кроме стабильного трафика, свой костяк из тесной, но очень верной аудитории. Мы знали друг друга, общались даже вживую в течение нескольких лет. Держалось многое на мне, а трафик там был на 60% российский. Я не нашла в себе сил поддерживать проект, когда началось, а потом вообще потеряла интерес к теме. Трудно, как ни в чем не бывало, заниматься херней во время Революции, а тем более, после Крыма... Ну и все замерло, конечно, хотя трафик был, и как-то оно телепалось, я только периодически чистила от мусора. А вчера я удалила всех пользователей и всю пользовательскую инфу и заморозила его в режиме только для чтения.
Наверное, я вчера осознала, что нашей стране придется действительно строить свою "великую китайскую стену" от Мордора. И плата за это будет немаленькая. Мы многое потеряли, еще больше потеряем, но другого. Придется отрывать - с мясом и кровью. Иначе нам не выжить. Информация хуже пуль. Это токсин, который легко проникает, действует незаметно и долго не проявляется в организме. Но это смертельный яд, который, к тому же, делает человека источником заразы для других...
Физически осязаемый конец одной эпохи из моей жизни.
И разумеется, новая уже начата.

Все это напоминает историю московского "Торпедо-ЗИЛ" и "Торпедо-Лужники". Так тогда и не понял, какое из них было каноническое )

А Днипра таки нужно делать два - одно "истинное" синебелоголубое, а втрое ложное для прикрытия (для штрафов и санкций) ))

Был внутри того движа: по документам правоприемник - Лужники, по духу и болелам - ЗИЛ. Ну я понятно, с зиловцами был, тем более когда их ЕМК тренировал. Болелы зиловцев называли лужниковских коллег "ортодоксами").
А были и те, кто за оба болел. Один из них, Царство Небесное, Борис Львович, так и говорил: "Чем больше Торпед, тем лучше"). Он между прочим, при своей занятости, ездил в мороз в Нижнекамск, когда Торпедо-ЗИЛ играл переходные матчи с местным Нефтехимиком из второй лиги в первую. Их там всего 6 человек поехало.
Потом с переименованием Зила в ФК Кепка (ФК Москва) болелы ТЗ вернулись к лужниковскому Торпедо. Вот такая история.

Коли забороняли російський канал Дождь, з тієї сторони стояв такий ор - нас за що, ми опозиційні, ми друзі, ми за вас. А ось за що http://dolboeb.livejournal.com/3143519.html. Один журналіст пише, інший його цитує. Почитайте, палата N6. Мишебратья)))

Болеславский: «В юности мне казалось, что шахматная встреча похожа на свидание с женщиной. Твердо знаешь, что и свидание, и встреча за доской, если они состоятся, обязательно начнутся и обязательно кончатся, при этом неизбежно волнение, а вот в середине будет нечто неожиданное, непредусмотренное, чего заранее не знаешь: или новое очарование, или разочарование; или обрадуешься, или опечалишься. Однажды я сказал об этом художнику, и он сделал рисунок для бюллетеня XIV первенства страны: я и Ботвинник за доской с копьями, а чуть повыше этакая Кармен лихо отплясывает дикий танец».

36' Charleroi 1 - 0 Anderlecht

"Підтримав при раптовому падінні". Нардеп Гаврилюк спростовує, що вдарив блогера в кулуарах Ради

«Это было в июле 45-го, после чемпионата СССР. По-моему, собравшиеся не очень хорошо понимали, что происходит. Вайнштейна упрекали в том, что он плохо работал во время войны, что шахматное движение якобы замерло, потом стали требовать, чтобы была срочно воссоздана газета «64». В общем, были недовольны… Меня это немножко удивило: ведь выходил журнал ВОКСа на английском языке, проходили турниры, чемпионаты Москвы...
Потом Ботвинник поднял вопрос о матче. Я хорошо запомнил, как поднялся Борис Самойлович – высокий, красивый, молодой, в военной форме – и заявил: «Должен вам сказать, что чины мы здесь не зарабатывали (тут он показал рукой на свои полковничьи погоны), наград не получали (и показал на орденские планки на груди)». С этого он начал. Все затихли. «Теперь насчет вашей газеты «64». Должен сообщить, что до сих пор не восстановлено издание газеты и журнала по тяжелой индустрии. (Эти его слова я точно помню: меня потрясло, что в стране нет бумаги.) А что касается матча с Алехиным, то я не понимаю, как вы будете пожимать руку, которая по локоть в крови Освенцима и Майданека».
Я не поддерживаю то выступление Бориса Самойловича, мне не нравится, что он так сказал об Алехине. Я даже не хотел об этом писать в своей книге, но раз уж вы спросили... Видимо, он был очень сердит на Ботвинника, который организовал все эти нападки. А ведь именно он перевел Ботвинника в Москву, помог прописаться: на служебной машине привез его в Главное управление милиции, взял паспорт, зашел к начальнику и вынес паспорт уже с московской пропиской. А то, что рассказывает Ботвинник о том заседании, это всё скорее из области театральных историй…» («Шахматы в России» № 4, 1996).

«Днепр» прекращает свое существование, чтобы возродиться без долгов, минусов по очкам, трансферного бана и прочих приятных мелочей, украсивших наше существование в последнее время.

Именно так в свое время поступила Фиорентина, которая ныне отлично чувствует себя в элите итальянского футбола, и на что-то такое рассчитывают и в Днепре. Из неприятных новостей — непредсказуемый менеджмент никуда не исчезнет, и пройдет ли он путь гладко, как у тех же Фиалок — хороший вопрос.

По идее, новый клуб, который, вероятно, будет называться «Дніпро», должен был начать с соревнования аматоров, но попробует сэкономить год за счет заявки сразу во вторую лигу благодаря интеграции с другим клубом. Один из вариантов — ФК Никополь. Уже на ближайших сессиях никольпольского горсовета местный клуб могут перевести в коммунальную собственность. Однако достоверной информации на этот счет нет и место Никополя может занять кто-то другой.

Ну а дальше — слияние, переименование и переезд на Днепр-Арену, которая пока до конца года находится в эксклюзивной аренде ГО Академия Днепра (читай, структуре Коломойского). Что будет после этого со стадионом и базой — неизвестно, кроме того, что они будут, вероятно, выставлены на продажу.

Нынешним футболистам Днепра предложены контракты на уровне Премьер-лиги (ориентировочно 10-15 тысяч долларов в месяц, что как минимум не ниже чем у той же луганской Зари), и некоторые уже согласились начать восхождение вместе с новым Днепром. Правда, зарплат футболисты с февраля не видели.

Хорошая новость: Дмитрий Михайленко остается главным тренером. Кроме того, команда U-19, скорее всего, будет заявлена в турнир аматоров.

Вместе с тем, группа бизнесменов из города Днепр собирается заявить альтернативный ФК. Продвигает проект экс-мэр города, а сегодня депутат БПП Иван Куличенко в партнерстве с еще одним небезызвестным земляком и коллегой по партии Андреем Павелко. Пока непонятно, будет ли клуб начинать с аматоров (что вероятнее) или тоже каким-то образом окажется во второй лиге.

Таким образом, в скором будущем нас может ожидать занятное дерби.

«Позднее Ботвинник снова вернулся к вопросу о матче. Я еще работал в НКВД (ушел оттуда уже после войны, в 46-м) и спросил об этом генерала Мамулова, управляющего делами у Берии. Сам он в шахматы не играл, но любил их. И я ему говорю: «Степан Соломонович, тут есть такое соображение: а не сыграть ли нашему Ботвиннику матч с Алехиным? Кое-кто, правда, сомневается в его победе». А Мамулов и говорит: «Выиграет или нет – не имеет никакого значения, ибо матч вообще не может состояться. Алехин – военный преступник и при попытке проехать в СССР будет арестован на границе и выдан французским властям. Если, конечно, французы не затребуют его раньше из Испании».
В то время генерал Франко стал уже выдавать военных преступников. Алехин знал это – вот почему и вынужден был уехать в Португалию: тамошний глава правительства Салазар не выдавал военных преступников, и союзники смотрели на это сквозь пальцы. Когда же Алехин заявил, что он не причастен ни к фашистскому режиму, ни к антисемитским статьям, опубликованным в 1941 году в «Parizer Zeitung» (о них, по словам Вайнштейна, стало известно еще в самом начале войны: «В полном виде они, правда, к нам тогда не попали. Но достаточно было и того, что напечатал английский журнал «Chess»), ему предложили приехать во Францию и предстать перед французским судом. По моим сведениям, Алехину инкриминировалась измена родине. Я не думаю, конечно, чтобы его казнили, подобно маршалу Петэну, но осужден он мог быть вполне.
Алехин наивно полагал, что Ботвинник согласует этот вопрос с лордом Дербиширом, тогдашним президентом Британской шахматной федерации. Но дело-то в том, что решался бы вопрос совсем на другом уровне…
Я выступил на эту тему в печати еще в 1944 году. В частности, написал, что своими действиями во время войны Алехин поставил себя вне рядов культурного человечества. И на заседании шахматной секции, уже в самом конце войны, когда Ботвинник поднял вопрос о матче, я его в лоб спросил: «Михаил Моисеевич, я человек беспартийный, но вы-то коммунист, и мы с вами оба евреи по национальности. И я не понимаю, как вы будете пожимать руку, которая по локоть в крови коммунистов и евреев?!» На что он хладнокровно ответил, что если не состоится его матч с Алехиным, то Эйве провозгласит себя чемпионом мира, а потом проиграет матч Решевскому, и, таким образом, звание чемпиона мира навсегда уплывет в Америку… («Но когда Керес в 1945 году впервые после войны приехал в Москву, – пишет Хеуэр, – а Ботвинник его приглашал в гости, он, по утверждению Кереса, сказал: «Такому человеку, как Алехин, я руку не подам».)
– Что ж, в логике ему не откажешь…
– Да, но матч-то все равно не мог состояться! Просто Ботвинник, по-видимому, этого не знал и считал, что Молотов сможет настоять на матче.
Так что не был я вовсе такой злокозненный, как мнится Ботвиннику. Просто я был лучше информирован. И поэтому уже тогда предложил в печати, чтобы сразу после войны организовать матч-турнир сильнейших шахматистов. Я имел в виду участников АВРО-турнира (естественно, без Алехина), добавив к ним Смыслова. А затем либо сразу провозгласить победителя новым чемпионом мира (установив при этом статус розыгрыша первенства мира), либо провести матч между двумя первыми призерами, так как чемпионский титул традиционно разыгрывается в матче.
Когда вопрос о матче с Алехиным был поставлен на голосование, я заявил, что одновременно ставлю вопрос о своей отставке: если бюро шахматной секции выскажется за матч, это будет означать, что я уже не председатель. Голосование дало результат 5:4 против матча! Я, понятно, воздержался – и как председатель, и как поставивший вопрос о своей отставке.
Голосование было открытым, и я хорошо помню, что Котов и Рагозин (будущий тренер Ботвинника) голосовали против Ботвинника! И тут кто-то из присутствующих (по-моему, Абрамов) сказал, обращаясь к Котову: «Саша, а ведь было заседание партбюро, и мы решили, что матч должен состояться». Котов пробормотал: «Я об этом не знал… Надо переголосовать». Мы переголосовали, и на сей раз все члены партии подняли руку «как надо». Но Вячеслав Рагозин – я хочу это подчеркнуть – повторно голосовал против матча!
– Судя по всему, решение играть с Алехиным было принято на самом высоком уровне. Вряд ли Ботвинник стал бы действовать так напористо, не заручись он надежной поддержкой.
– Да не было никакого решения. Ботвинник, вероятно, просто сказал Молотову, что матч политически важен, иначе титул чемпиона мира уйдет от нас, а Молотов дал добро. Больше ничего и не требовалось. Подумаешь, какое дело! Сталин в эти дела не лез, Берия тоже. А у Молотова хватало власти, чтобы самому решить этот вопрос…»
Напомню, что это интервью было опубликовано еще при жизни Ботвинника, и Михаил Моисеевич ни словом не возразил – во всяком случае, в печати

Подарок для "Динамо"
Артем Кравец возвращается в «Динамо»

«Ботвинник думал о матче с Алехиным с 1936 года. А в 43-м, когда в войне произошел решительный перелом, он вернулся к этой мысли. И, будучи у меня в гостях (между прочим, не в первый и не в последний раз), говорил об этом. Михаил Моисеевич пишет, что обед был роскошный, но вот от вина он отказался. Да, вино он не пил, но хлеб в моем доме он ел. И человек с другим воспитанием, другой нравственной основой, вероятно, не стал бы так оскорбительно отзываться о человеке, в доме которого он ел хлеб.
Действительно, на том обеде он ставил вопрос о матче, и я ему ответил, что этот матч невозможен. На обеде, кстати, был Николай Михайлович Зубарев. И Ботвинник пишет, что говорил только я, а Зубарев поддакивал. Надо было даже его словам придать уничижительный характер! Как будто Зубарев не мог просто разделять мои взгляды… А говорил я примерно следующее. Алехин – это военный преступник, и не перед Советским Союзом, а перед Францией. Он был офицером французской армии и после капитуляции Франции перешел на сторону врага. Он стал помощником по культуре – это была его официальная должность! – гауляйтера Франка, одного из самых кровожадных гитлеровских палачей. В ответ Ботвинник сказал, что всё это, мол, несущественно…»

Сразу после 13-го чемпионата прошла первая за годы войны шахматная конференция. Все пункты принятого по ее итогам постановления были вполне в духе времени: усилить работу в госпиталях и воинских частях, восстановить шахматную жизнь в освобожденных районах, готовить новые кадры… Но один пункт поверг меня в изумление: «Конференция обратилась с дружеским приветствием к шахматистам Великобритании и Соединенных Штатов Америки и других свободолюбивых стран и высказала пожелание о том, чтобы Всесоюзная шахматная секция взяла на себя инициативу разработки статута розыгрыша звания чемпиона мира».
Это как же понимать: как призыв лишить Алехина шахматной короны?! Загвоздка в том, что дисквалифицировать Алехина могла только ФИДЕ, в которую Советский Союз тогда не входил. Да и «разработка статута розыгрыша звания чемпиона мира» – это, как ни крути, задача международной федерации, а не отдельно взятой шахматной секции… Сначала я подумал, что это был пробный шар: подкинуть союзникам такую наживку и посмотреть на реакцию. И только открыв книгу В.Хеуэра «Пауль Керес» (Москва, 2004), узнал, что идея упорядочить розыгрыш первенства мира, ограничив чемпиона в выборе соперников и лишив возможности годами отлынивать от матча, возникла у американцев еще в 1943 году. По свидетельству известного шахматного писателя Й.Ханнака, «Файн был первым, кто высказал эту мысль; сначала в кругу друзей, а потом в большой статье.
Мне удалось ее разыскать в журнале «Chess Review» (октябрь 1944). Заявив, что «с 1939 года Алехин является чемпионом только номинально», Ройбен Файн в статье «Мировой чемпионат» предложил новую систему розыгрыша чемпионского звания: каждые два года проводить турнир 6–10 сильнейших шахматистов мира (если 6 участников, то в 4 круга, если 8–10, то в два). В качестве первого шага – устроить после войны в Нью-Йорке двухкруговой турнир в составе: Алехин, Ботвинник, Эйве, Файн, Флор, Керес, Решевский и Смыслов. Причем, по мнению Файна, участие чемпиона мира было вовсе не обязательным: «Если Алехин откажется от участия, то турнир следует провести без него. В этом случае заменить его должен участник, избранный международным комитетом».
Он тогда был полон оптимизма и верил, что в Америке наверняка найдутся двести-триста любителей шахмат, каждый из которых готов пожертвовать несколькими сотнями долларов на организацию такого турнира. Он телеграфировал Ботвиннику и вступил в контакт с русскими авторитетными лицами».
Так вот, оказывается, почему в декабре 1943 года глава Всесоюзной шахматной секции Б.Вайнштейн пригласил к себе на обед Ботвинника, а тот «был настороже – догадывался, что речь пойдет о матче с Алехиным»! Иначе ведь совершенно непонятно, зачем в разгар войны вдруг потребовалось обсуждать вопрос о матче. Напомню, что пишет Ботвинник в книге «К достижению цели»:
«Обед по тому времени отличный: домашние котлеты, вино. Котлеты съел, от вина отказался. Затем началось… Алехин – политический враг, играть с ним нельзя, надо лишить его звания чемпиона, советский чемпион обязан выполнить свой гражданский долг и первым потребовать исключения Алехина из шахматной жизни. Нужно ли перечислять все эти демагогические домыслы! Говорил Вайнштейн, Зубарев (завотделом шахмат Спорткомитета) поддакивал. Спокойно, резко и твердо высказываю свою точку зрения и откланиваюсь. Ясно, что с таким председателем матча с Алехиным не сыграешь».

В Європі випустили марку з портретом Президента України