Прошло более сорока лет, но я до сих пор не могу забыть этих слов. Вызвавшему меня следователю я предъявил документы об истраченной мною за границей валюте и был отпущен с миром. Меня, очевидно, посчитали мелкой сошкой, из которой ничего не выжмешь. Другим коллегам не так посчастливилось. Многих из них ограбили на довольно значительные по тем временам суммы.
Одновременно были ограблены остатки золота и драгоценных камней, которые еще оставались в православных храмах. Можно не сомневаться, что советское правительство будет отрицать это циничное ограбление своих собственных граждан и церковных святынь. Я не удивлюсь, если когда-либо найду официальный отчет о количестве ценностей, «добровольно пожертвованных гражданами СССР на цели индустриализации».
Но власти не ограничились грабежом имущего населения. Путем принудительных займов правительство грабило и малоимущих рабочих и служащих. Техника этой так называемой «добровольной подписки на займы» была простой. Собиралось общее собрание, на котором приезжий товарищ ораторствовал о том,
что для индустриализации страны мы должны проявить максимальную жертвенность, и предлагал вынести резолюцию о добровольной подписке на заем в сумме стольких-то процентов ежемесячного заработка. Эта же лживая добровольность хорошо подчеркнута в модном тогда анекдоте: «Милиционер, описывая мертвое тело, отмечает, что на теле не было найдено никаких признаков насилия, кроме облигаций государственных займов».
Ухудшившееся экономическое положение страны, в связи с отменой нэпа, отразилось и на шахматных соревнованиях. За три года (1928–30) состоялся только один всесоюзный чемпионат в Одессе в 1929 году. Он был проведен по новой групповой системе, выявившей больше недостатков, чем достоинств. Достоинством было то, что в турнире могло принять участие большее, чем обычно, число участников – 36. Недостатком – более слабый, чем обычно, состав участников. Не обошлось и без сюрпризов. В финал не попал Ботвинник, несомненно, уже тогда сильнейший из участников. Весьма неожиданным был также взлет и исчезновение никому доселе не известного метеора Измайлова, о котором никто не слыхал до турнира, и исчезнувшего во время его, чтобы больше никогда на шахматной сцене не появляться (он сыграл еще в полуфинале 7-го чемпионата СССР). Так как в те времена люди часто исчезали без следа в недрах НКВД, то и на исчезновение Измайлова никто особенного внимания не обратил, и в печати о нем было только два слова. В связи с упомянутым казусом в финале приняло участие три вместо четырех игроков. Первый приз завоевал Б.Верлинский, победитель Капабланки в 1925-м, уже не раз доказавший, что его врожденные физические недостатки (перенеся в детстве менингит, он страдал расстройством речи и частичной потерей слуха) нисколько не препятствуют блестящей игре в шахматы»

Богатырчук: «Взятый в первом пятилетнем плане 1928 года курс на индустриализацию СССР требовал больших средств в золоте и иностранной валюте. Аморальная сущность советской власти позволяла ей применить грубое насилие, в просторечье называемое грабежом, для выкачки необходимых средств. Техника грабежа была весьма проста. Намеченная жертва приглашалась к следователю НКВД, который требовал отдать на пользу индустриализации все сбережения в золоте, иностранной валюте и драгоценных камнях.
– Вы знаете, – говорил он, – что для выполнения нашей задачи мы вынуждены покупать у капиталистов оборудование для фабрик и заводов, в уплату за которые капиталисты не хотят брать наших рублей! – И цинично добавлял: – Вы, наверное, откладывали что-нибудь на черный день, так это и есть ваш черный день.
Не соглашающемуся предлагали подумать в специальной камере, нагревавшейся до температуры, близкой к тропической. Через несколько дней пребывания там арестованный готов был отдать всё что угодно, лишь бы вырваться на свободу.

Так как всем было известно, что частнопрактикующие врачи, не доверяя твердости рубля, начавшего катиться по наклонной плоскости с возрастающей быстротой, стали покупать иностранную валюту и золото, то НКВД решило прибегнуть еще к одному трюку. Продавцам валюты было обещано не только полное прощение за незаконную спекуляцию, но и известный процент с конфискованных сумм, если они укажут покупателей.
Однажды и я получил вызов в НКВД, а на следующий день наблюдал указанный трюк в действии. Арестованных усадили на стулья у стен большой комнаты, и по одному стали впускать маклеров, каждый из которых должен был пройти вдоль ряда и, вглядываясь в лица арестованных, указать на тех, кто у них покупал ценности.
Хотя мне бояться было нечего, так как официально было известно, что я потратил свои сбережения на покупку рентгеновского оборудования, я почувствовал себя не совсем уютно, когда в меня стал вглядываться маклер, у которого я покупал валюту. Но во всякой профессии бывают разные люди, и мой продавец оказался честнейшим человеком. Он не только впился в меня взглядом, но и, приблизившись к моему лицу, прошептал:
– Никогда, никогда никому не скажу.

«Анонимный характер анкет» – очень точная примета времени. Авербах с детства помнит частушку, которую, наверное, слышал и прокурор Крыленко:
Климу Ворошилову письмо я написал.
А потом подумал – и не подписал!

Увы, прав был Крыленко, говоря: «Политика – такая вещь, которая, как природа: гони ее в дверь, она войдет в окно». Вот зарекался я писать о шахматных съездах, о бесконечной борьбе на них с «контрреволюцией», «приспешниками буржуазии» и «агентами мирового империализма», – но что делать, если политикой были пронизаны все советские шахматы? И если без знания «идеологической» подоплеки не понять, почему кто-то из шахматистов выпадал из обоймы, а кого-то жизнь стремительно выносила наверх, почему был закрыт журнал «Шахматы»,

почему вдруг приличные люди стали писать неприличные вещи об Алехина и Боголюбове, отчего скукожился язык даровитых авторов, оскудела их мысль, исчез юмор? Откуда в шахматной среде, такой индивидуалистичной и разномастной, вдруг взялось такое поразительное единомыслие? Неужели все вот так разом сломались и безропотно подчинились тупой государственной машине большевизма, уже не первый год методично перемалывающей всё самое яркое, талантливое, духовно свободное в русском обществе?

Да нет, конечно. Помню, мне еще Юрий Львович Авербах говорил, что хребет нашего гражданского общества был окончательно перебит только к середине 30-х, а в 20-е годы интеллигенция еще не боялась высказывать «чуждые» взгляды, вступать в полемику, отстаивать свое мнение. Тот же Богатырчук в ответ на оскорбительные выпады в свой адрес мог дать резкую отповедь самому Крыленко, а Романовский в знак протеста выйти из редколлегии «Шахматного листка». И это не воспринималось как подвиг или поступок камикадзе, после которого обоим оставалось только ждать прихода чекистов. Нет, это было обычное проявление человеческого достоинства, принятое в русском обществе. И, между прочим, журнал напечатал их открытые письма. А как же иначе: человек ведь должен иметь возможность защитить себя и свою честь! Это потом уже «вошли в моду» совсем другие письма: либо покаянные, с признанием своих ошибок и заблуждений, либо коллективные, с требованием кого-нибудь расстрелять…
О скандальном неучастии двух чемпионов СССР в чемпионате страны речь впереди. А начнем со статьи Крыленко под неброским заголовком «Еще о политике и шахматах». На самом деле это потрясающее свидетельство эпохи! Из статьи видно, какое сопротивление встречала насильственная политизация шахмат, как еще внутренне свободны были люди, кто натравливал шахматный «молодняк» на «стариков», кто… Впрочем, внимательный читатель всё поймет сам.

Кравец подтвердил, что вернется в «Динамо»

ДВА ЗАКОНА О ЦЕРКВЯХ
https://petrimazepa.com/twolawsaboutthechurch.html

В АПЛ со следующего сезона будут дисквалифицировать за симуляцию

Уорриорз» стали всего пятой командой в истории НБА, которая начала плей-офф с 10 побед, сообщает The Score.
Ранее подобное удавалось «Лейкерс» (1989 год, 11 побед и 2001 год, 11 побед), «Сперс» (2012, 10), «Кавальерс» (2016, 10). «Лейкерс»-2001 и «Кливленд» после этого выигрывали чемпионский трофей.